Одна особенность, одобряемая и считающаяся традиционной в литературе народов мусульманского Востока, не являлась характерной для западных литератур и не оценивалась ими. В арабо-, персо- и тюркозычной литературах продолжение в течение нескольких столетий отдельными поэтами общеизвестного сюжета и сопровождающей его системы образов считалось нормальным явлением, оригинальность произведения, написанного на повторную тему, определялась по своеобразностям индивидуального стиля каждого поэта. А для западных литератур более приемлемым считались поиски нового сюжета и темы, повторяющиеся идеи и сюжеты воспринимались как эпигонизм, даже как плагиат. Азербайджанский поэт-мыслитель XII века Низами Гянджеви, по подтверждениям источников и его собственной отметке в «Хэмсэ», никогда не выходил за пределы Гянджи, где он проживал, вскоре после его смерти, с XIII века круг влияния его поэм охватил весь Ближний и Средний Восток, а с XVII века начал оказывать свое влияние и в Европе. Если даже продолжение на Востоке поэтической традиции и литературной школы, связанной с именем и творчеством Низами, могло оцениваться как закономерное явление, но, распространение этой тенденции и в западные литературы считалось немного неожиданным. Проведенные в историко-сравнительном аспекте сопоставления на примере Низами выявляют ряд заслуживающих одобрения точек пересечения между литературами и культурами Востока и Запада. В разделах статьи под названиями «Основные параметры влияния Низами», «Традиция подражательного стихотворения в литературах Востока и особенности канонизации в наследии Низами», «Переводы Низами на европейские языки и переход модели «Хэмсэ» на западную плоскость», «Созданный Низами жанр сагинамэ и применение этой литературной формы в западной литературе», «Особенности трансфера сюжетов Низами во французскую культурную среду» детально рассматриваются отдельные аспекты модели, качества создания шаблона, присущие творчеству гянджинского гения. Наблюдения за литературными традициями Низами на основе образцов восточной и западной поэзии показывают, что процесс, начатый в европейской литературе с переводов произведений Низами, постепенно повысил интерес к его наследию, присущая восточной литературе традиция написания ответов на сюжеты Низами стала проявлять себя и в западной литературе.
Автором инициативы представления пяти поэм Низами, объединяя их под названием «Хэмсэ», как комплексное, единое произведение, является не сам поэт, а литературоведы периода после его смерти. В то же время, представление творчества Низами как модели, также является инициативой не его самого, а его последователей. Сформированная, начиная с XIII века, традиция написания ответов к наследию Низами показывает, что «Хэмсэ» на протяжении более 6 столетий являлся основным критерием, определяющим уровень литературного вкуса и аккуратности в литературе народов Ближнего и Среднего Востока. Исследуемые образцы показывают также и то, что, несмотря на повторение сюжетов, образов, в целом, поэтической системы Низами со стороны его последователей, высокая техника обработки произведений, написанных в ответ на «Хэмсэ», предотвратила возникновение застоя в литературном процессе. Наблюдение использования сюжетов Низами в творчестве отдельных видных поэтов в западной литературе демонстрирует наличие двух форм цитирования. Во-первых, европейские поэты с целью более заметного представления в своих произведениях восточного колорита, умышленно, даже немного в демонстративном виде включают образы и сюжеты Низами в свои оригинальные произведения; а во-вторых, взяв определенные сюжеты от Низами, развивают их, применяя в совершенно иной реальности, создают полностью независимые произведения. При подходе с этих двух углов обзора возникает вывод того, что, в действительности, количество европейских произведений, созданных с использованием Низами, составляет большинство. А это рассуждение, в свою очередь, обещает хорошие перспективы для новых соответствующих исследований, а также определения точек пересечения культурно-литературного трансфера, о которых до сих пор не говорилось.